Творение мира - Книга о тебе

Творение мира В первую очередь хочется вспомнить уже давно навязшую в зубах и многократно спародированную шутку о наполовину полном и наполовину пустом стакане. Одна и так же ситуация выглядит для разных людей разно, и это понятно и привычно. Также достаточно легко понять, что это относится не только к стакану, но и к целым классам ситуаций. Некий класс ситуаций вызывает стандартный алгоритм оценки, в том числе и эмоциональной. Полстакана воды — это хорошо или плохо? Нас это радует, расстраивает, раздражает, печалит, обнадёживает или ещё что-то? И алгоритм планирования. Что надо делать с этим стаканом? Долить, допить, помыть и убрать или ещё что-то? Вариантов получается множество, но даже если у человека не полностью шаблонная реакция, то всегда есть приоритет выбора, когда какие-то реакции находятся в топе, а другие используются редко или вообще никогда. Есть и обратный механизм, иллюстрируемый древним же анекдотом «Доктор, откуда у вас такие картинки?». Я в разных статьях упоминал эксперимент Крейга. Крейг провёл серию опытов с самцами горлицы, отбирая у них самок на постепенно возрастающие промежутки времени и выясняя, какие объекты могли всё же вызывать токование самца. Через несколько дней после исчезновения самки своего вида самец горлицы готов был ухаживать за белой домашней голубкой, которую до того полностью игнорировал. Ещё через несколько дней он уже кланялся и ворковал перед чучелом голубки, ещё позже – перед смотанной в узел тряпкой и, наконец, после нескольких недель одиночества стал адресовать своё токование пустому углу клетки, где пересечение реек по крайней мере задерживало взгляд. В переводе на язык физиологии эти наблюдения означают, что при длительном неупражнении некоторого инстинктивного поведения – в данном случае токования – пороговое значение запускающего его раздражения снижается. Это настолько распространённое и закономерное явление, что народная мудрость давно уже с ним освоилась и выразила в простой пословице: «При нужде черт муху слопает» [В подлиннике: In der Not frisst der Teufel Fliegen]. Гёте выразил ту же закономерность в изречении Мефистофеля: «С неутоленной этой жаждой Елену ты увидишь в каждой». А если ты самец горлицы, то в конце концов увидишь её даже в старой пыльной тряпке или в пустом углу своей тюрьмы! В отдельных случаях пороговое значение запускающего раздражения может снизиться до нуля – иначе говоря, при некоторых обстоятельствах инстинктивное движение может «прорваться» без какого-либо внешнего стимула. К.Лоренц «Так называемое зло» Сейчас интересен не сам эксперимент и не классический вывод, а то, что, как и в случае с анекдотом, если есть потребность, то автоматически ищется повод её удовлетворить. И ещё интереснее: если есть способность, то тоже ищется повод её применить. Как кошка на прогулке вспрыгивает на ствол дерева не потому, что ей туда надо, а просто. Даже если это не способность действовать, а способность реагировать. Если у нас есть наготове какая-то актуальная реакция, то происходит поиск повода. Реакция-то актуальная. Если мы её не применяем, значит, получается, чего-то не заметили. Надо поискать повнимательней и использовать. Крейг в своём эксперименте работал с базовой потребностью. С ней просто. Если мы, к примеру, привыкли завтракать яйцами бенедикт, то в их отсутствие на третий-четвёртый день согласимся и на обычные, хоть и без удовольствия. Через неделю обойдёмся бутербродом. А через две нормально пойдёт овсянка. Потому что питание — базовая потребность, и хоть чем, но удовлетворять её надо. Но с реакцией то же самое. Вот копится у нас адреналин, и заторможенный ранее центр, отвечающий за раздражение, приходит в боеготовность, ждёт, куда бы выстрелить. Если взять раздражительного человека, выяснить, что именно его бесит и старательно исключить из его окружения эти стимулы, не стоит ждать, что он сразу успокоится. То есть, конечно, сначала именно успокоится, и ему будет хорошо. Но спустя время он найдёт другие причины раздражаться. А если убрать и их — третьи, а затем и четвёртые, всё более мелкие. То же самое будет с тревожностью, печалью, страхом и так далее. Но то же самое будет и с позитивными реакциями — радостью, любопытством, и тому подобным. Не стану абсолютизировать приведённый механизм, есть такая штука, как реактивное состояние, когда реакцию определяет именно мощный стимул, который невозможно игнорировать. Но в основном эти стимулы лежат в области ощущений (да и то не всех), а не в зоне оценки ситуации. Менее в основном они лежат в зоне безусловного восприятия, не говоря уже о нейроанатомических и нейрофизиологических особенностях. Проиллюстрирую. Одна дама, страдавшая в Петербурге от промозглости и тёмных зимних дней, переехала в солнечную страну. Спустя год она оценила результат и сообщила, что действительно, в тепле и на солнце у неё больше энергии, комфортнее эмоциональный фон. А другой стороны, как и многие россияне, она всегда испытывала постоянное желание искупаться в море и поваляться на пляже. И если первое время в эмиграции она так и делала, ходила на море каждый день и валялась на песочке, сколько позволяло время, то через год оказалось, что доступность тёплого моря не является достаточным условием для того, чтобы пойти купаться. Уже не тянет. Привыкла. Из этого следует, что комфортная температура и достаточное количество света влияет (для конкретной дамы, но не только для неё) на организм и изменяет его состояние независимо, а потребность плавать в море и загорать является условной, ситуативной. Как и потребность влезть на гору, коль скоро гора оказалась рядом. Или желание есть арбузы, если вы переехали куда-то, где они особенно вкусны. Сначала, наверное, вы их объедитесь, потом будете радостно вкушать, а потом привыкнете и не будете выделять из общей массы еды, а то и станете относиться пренебрежительно. Собственно, реакции можно по уровню безусловности разделить на биологические, инстинктивные, стереотипные и ситуативные. Например, полноценная еда — биологическая потребность. Какое-то время можно игнорировать недовольство некачественным питанием, но в результате неполноценность питания отразится на состоянии организма и, как результат, на состоянии психики. Инстинктивные реакции — это, например, отношение к одобрению окружающих. Безусловная потребность в одобрении заложена в нас как компонент стадного инстинкта (ну, в разных людей в разной степени), и, если она не удовлетворяется длительное время, если мы живём в недружелюбном обществе, то наш эмоциональный тонус сползает. Вплоть до невроза. Стереотипные — привычные. Тут не всё ясно, поскольку стереотип определяется не только воспитанием и обучением, но и генетикой. Ситуативные — когда требуется некоторое усилие подсознания, а то и сознания, чтобы решить, какую именно реакцию выдавать в ответ на стимул. Если биологические и инстинктивные реакции безусловны, и контролировать их сложно, ситуативные же напротив, произвольны, то стереотипные как раз нам и интересны больше всего своей вариабельностью относительно полного и пустого стакана. Уровень тревожности (раздражительности, ещё чего-нибудь) определяется биохимией, которая, в свою очередь определяется генетикой. Больше половины людей сохраняет общую структуру своей личности на протяжении всей жизни. Но, во-первых, стереотипые реагирования есть и менее общие, а во-вторых, меньшая половина людей всё же умудряется значительно изменить параметры своей личности. Тем не менее, сформулируем два важных промежуточных положения: 1. Только часть картины мира объективна. Даже такой измеримый параметр, как температура воздуха, может для одного человека быть комфортным, для другого — жаркой духотой. То есть восприятие одного и того же объективного фактора объективно же вариабельно в пределах выборки. 2. Оценка одного и того же фактора у одного человека может быть разной. Как в случае с морем и арбузами. То есть восприятие одного и того же фактора вариабельно у одной и той же личности и определяется его опытом. Следствие: поскольку факторов много, то оказывается, что один и тот же мир у разных людей категорически разный. Более того, он и не может быть одинаковым. И бессмысленно требовать от нескольких разных людей, чтобы они оценивали одну и ту же ситуацию единым, разумным с чьей-то точки зрения образом. То есть и вправду, у каждого человека свой мир, и иначе и быть не может. А вот второе следствие интереснее. Как было показано выше, только часть реакций жёстко детерминирована физиологией и нейрофизиологией. Значительную их долю можно изменять. Даже в области биологии. Вот, например, та мерзлявая дама, о которой шла речь. Она вегетарианка и гипотоник, и употребляет очень мало соли. Гипотоники мёрзнут. Гипертоникам, напротив, жарко. Ну, в общем. То есть, чтобы в северной природе чувствовать себя комфортно, надо поднять давление. Например, увеличить выработку энергии и нагрузить почки (для улучшения фильтрации они выделяют ренин, поднимающий давление). Первое достигается жирной пищей, а второе — пищей солёной. Вы поняли, да? Диету северных народов не напоминает? В области психологии тоже есть простые возможности. Время от времени ко мне, как психологу, приходят верующие люди. Независимо от моего отношения к вере и религии, это их дело, во что верить и каким канонам следовать, и, если нет запроса на коррекцию мировоззрения, то я его и не трогаю. Но учитывать приходится. И вот, один молодой человек, решивший идти христианским путём, точнее одним из христианских путей, пожаловался мне, что он, конечно, старается, но не может абстрагироваться от милых девушек вокруг него. Всё время тянет, и глазами, и мыслями... А пост, спрашиваю я, держишь? Нет, — делает он круглые глаза, — не вижу в этом религиозной надобности. А ты, говорю, попостись. С голодухи на бабу не потянет. Есть и сложные возможности. Привычные реакции — суть не просто готовые к запуску, это, понимаете ли, натренированные реакции. Накачанные, как бицепс. И в первую очередь в ход идут именно они, как самые развитые. И для того, чтобы что-то поменять в своём мире, надо не просто подавить стандартный способ реагирования, а натренировать альтернативные способы, чтобы был выбор. И только потом можно будет приобретённый выбор делать. Доступнее всего тренировка в актёрской студии. Режиссёры и актёры очень хорошо знают, что любая ситуация предполагает спектр реагирования. Зависит он не только от обстоятельств, но и от роли, и реакция должна быть не только адекватной обстановке, но и органичной для персонажа, однако тем не менее. И даже более: изменяя естественный, привычный спектр реакций вы становитесь другим персонажем. Это ли не цель желанная? Есть и другие техники, пришедшие к нам с Востока, но тоже направленные на контроль эмоциональной ситуации. Получается, что мы можем путём целенаправленных усилий если не полностью, то в значительной степени стать такой личностью, какой нам хочется быть. Здесь есть ещё одна сложность: персонаж должен быть конгруэнтен. То есть, его набор реакций и доступных состояний не должен быть внутренне противоречив. Личность — это комплекс, орнамент. И для того, чтобы себя целенаправленно изменять, надо достаточно хорошо себе представлять, что за персону, в её полноте и гармонии, мы имеем в виду. А это уже практически работа актёра и режиссёра над ролью, и совсем отдельный разговор. P.S. В процессе написания нашёл новый ответ на старый коан: «Изменяется ли Луна, когда мышь смотрит на неё?» Конечно же изменяется, ведь Луна у каждой мыши своя.