Осознанность - Книга о тебе

Осознанность Термин модный, и, как всё модное, привлекает к себе не только тех, кто хорошо понимает, что это такое, но и тех, кто не очень, и даже тех, кому легче самому придумать, что это, чем выяснять. Путь этого термина, как часто бывает, проходит через США, где некоторое время назад бушевала мода на всё таинственное, восточное и духовное, ещё почище, чем у нас. Поэтому, кстати, многие последователи, например, риодораку, так и не знают, что называется оно рёдораку, а то, как они это произносят — дань английскому языку, в котором написать «рё» не получается. Джиу-джитсу так вообще должно произноситься «дзюдзюцу» причём «дз» — не два звука, а один, звонкое «ц», а судьба тонких вибраций ещё более забавна. Осознанности в этом смысле повезло. Американцы не захотели в очередной раз обременять мозг незнакомыми словами, и, как и медитация, осознанность приобрела перевод, mindfulness, не отягощённый русскоязычным созвучием. Сама концепция, как и многие другие в области самопознания, происходит из Индии. Причина импорта концепций и терминов в том, что европейские языки прискорбно бедны во всём, что касается чувств, переживаний, духа и разума. Как-то не до того было европейской философии. И, например, для запахов, по крайней мере в русском, слов вообще нет. Приходится пользоваться словами для вкуса или названиями предметов. Иным образом описать другому человеку запах так, чтобы он понял, о чем речь, нереально. Можете попробовать. С чувствами ситуация несколько лучше, но лишь несколько. И, в отличие от запахов, чувство нельзя предъявить другому человеку и договориться о том, как его называть. Можно, конечно, дать по морде, а потом объяснить, что вот это было «больно и обидно». Но не для всего годится. Интерес же к Индии появился из-за того, что, как ни странно, достижения европейского самосознания ХХ века в некоторых аспектах совпали с аналогичными достижениями Индии века так примерно VI-XII. Эти достижения основаны на понимании, что природа предназначила людей для выживания и размножения, общество предназначило их для работы и участия в рынке, а религии хотят их предназначить для служения богу и церкви (формально — для спасения души). А если человек сам задумается о собственном предназначении, то такие ответы его не устроят. Разумный европеец, покопавшись в вопросе, может дать себе на него примерно такой ответ: он не хочет быть ни борцом за выживание (себя ли, вида ли — неважно), ни отдать свою жизнь на благо рынка и экономики, ни спасать непонятно от чего своё непонятно что путём пожертвований. А хочет он жить счастливо. И возникает тут проблема. Человек устроен так, чтобы чувства гнали его всё-таки к выживанию, размножению, сохранению популяции и вида. Ни чувства, ни инстинкты, на которых эти чувства базируются, не создавались кем-то персонально. Просто если чувство (эмоция, рефлекс) оказывалось полезным, то у его обладателя было больше шансов на жизнеспособное потомство, и ген, его обусловливающий, оставался в популяции. А если нет — то нет. И никто не заботился о том, чтобы носителю этого чувства было от него хорошо. Выжил, потомство дал — отлично. А если он при жизни мучился — так пусть. Поэтому понятие о счастье — понятие достаточно новое, синтетическое и даже, я бы сказал, хакерское. Те, кто стремится к счастью, пытаются использовать побочное свойство регулятора поведения — удовольствие — как основу, самоцель и результат. Аристипп и Эпикур были первыми «хакерами», кто запомнился истории как разработчики концепции сознательного стремления к счастью и удовольствию. Аналогичную побочную цель преследует и буддизм и, частично, индуизм. Хорошее перевоплощение в индуистском смысле не вполне отличается от закона воздаяния в христианстве, но всё же направлено на буддистское стремлению к нирване. Не будем сейчас обсуждать, что это такое. Я об этом специально написал статью «Карма для психолога». И стремление к счастью, и стремление к нирване, и гедонизм с эпикурейством общи в том, что отвергают автоматическое следование природному предназначению человека (не специально) и пытаются превратить побочную выгоду от жизни в основную. На вопросе цели они, в общем, расходятся, но зато на пути от автоматизма их инструменты имеют много общего. В отличие от Европы, индийские философы в достаточной степени уделяли внимание практикам и упражнениям, и поэтому опередили европейцев в проработке вопроса вообще. Там, где Шопенгауэр или Юм пишут «никакой человек не в состоянии ...», индусы дают инструкции, как это делается, и обозначают конкретным словом. А то и не одним. В частности, осознанность — понятие, одинаково хорошо подходящее обоим целям, и потому удобно уместившееся в современную моду духовного развития (сейчас неважно, что именно и кем под последним понимается). Если не фиксироваться на расхожих обывательских представлениях об осознанности, то она — внутренняя активность, направленная на захват контроля над психическими функциями, без чего от природных автоматизмов избавиться не получится. Даже умозрительно понятно, что такая активность должна состоять из трёх программ: 1. Получение информации о происходящем. Сати или майндфулнесс. Концентрация, сосредоточение на сиюминутных восприятии, переживании, чувстве, эмоции и их сочетаниях, присутствие «здесь и сейчас». 2. Постановка целей и соотнесение с ними своих действий, как внешних, так и внутренних. Сампаджанна или ассертивность. 3. Блокирование автоматизмов, замеченных в 1 и конфликтующих с 2. Аппамада или самоконтроль (ну, допустим). Грубо говоря, идёт некий осознанный человек в магазин. И неожиданно от стены слышится пьяное: «Тыказёл!» Инстинкт требует бросить всё и вступить в схватку за положение на иерархической лестнице (то бишь статус, честь и достоинство), потому что обществу удобно иметь простроенную иерархию. Сати этот импульс осознает, сампаджанна определяет, что схватка не поможет человеку дойти до магазина, а аппамада решает, что интенция набить гаду морду должна быть подавлена и игнорирована. К сожалению, такое поведение – не вопрос инструкций, а результат выработки соответствующего навыка. Чем более осознан человек, тем на более низком уровне происходит обработка инстинктивных импульсов, и тем на более ранней стадии гасятся автоматизмы. В идеале механизмы, вызывающие автоматические реагирования, тормозятся настолько, что полностью атрофируются за неиспользованием. Это по индийской концепции. В таком осознанном состоянии человек способен последовательно и целенаправленно работать над собой, чтобы приблизить нирвану. По гедонистической концепции всё получается несколько сложнее. Эмоции, как вы понимаете, построены на потребностях, а потребности — на инстинктах. Если мы блокируем потребности, а то и сами инстинкты, то лишаемся и спектра эмоций, на них основанных. То есть, если мы напрочь убиваем в себе инстинкт соревновательности за иерархию, то одновременно лишаемся не только обиды на того, кто нас унижает, но и удовольствия от тыканья его носом во что-нибудь грязное, то есть от ответного унижения мерзавца. И даже от чувства законной гордости за что-нибудь невинное и никого не обижающее. Поэтому, если мы не планируем превратиться в апатичного архата, а хотим жить ярко и интересно, то нам следует, вместо огульной блокировки всего природного, куда более сложным образом тщательно выбирать, какие проявления каких инстинктов мы хотим использовать именно сейчас, в способности делать это осознанно и целенаправленно, и тренировать именно это умении. О том, что такое счастье, я написал отдельную главу, а кратко так: счастье — ротация удовлетворения актуальных потребностей. И для того, чтобы быть счастливым, нам необходимо выявить свои актуальные потребности, какие-то из них придавить, а какие-то развить. А потом разработать формы и схемы их удовлетворения и спланировать очерёдность удовлетворения. Это долгая, тонкая работа. И, как вы понимаете, без осознанности её никак не выполнить. Пока потребности будут работать стихийно, как их вам природа выделила, вы будете чувствовать и делать не то, что вам надо, и не то, что вам приятно, а то, на что вы запрограммированы. Неосознанный человек — в большой степени робот с кнопками на лбу, как в лифте. На одной написано: «расстроить», на другой «обрадовать», на третьей «возбудить», на четвёртой «удивить», и так далее. Пока вы формулируете свои реакции как «он меня бесит» или «мне от этого страшно», размещая причину и ответственность вовне, счастья вам не достичь. Реальность будет нажимать на ваши кнопки. На них будут нажимать те, кто умеет это делать, в соответствии не с вашими целями и пожеланиями, а с совершенно другими, а то и вовсе без них. И ваши планы и надежды в не будут учтены, не сработают, и потеряют свой смысл. Сложность ещё и в том, что, как я сказал, на пути к счастью нельзя сворачивать на «индийскую тропинку»: попадёте не туда. Нельзя отказываться от реакции вообще! Напротив, требуется иметь спектр альтернативных реакций, что рождает другую сложность: механизм выбора альтернативных реакций также должен быть отработан до автоматизма, иначе он просто не успеет проконкурировать с естественным. А тут мы уже подходим к практикам и методикам. Это отдельный и очень долгий разговор, настолько непростой, что я не уверен, что соберусь с духом вообще когда-то его начать в виде текста. Но, как мне кажется, понятие осознанности мне прояснить удалось. С чем поздравляю и себя, и вас.