О пользе косметики
Писал я уже о женской красоте. Писал и о том, что внешность, «кожаные одежды», требует заботы и ухода. Писал и об актерской стороне взаимодействия с обществом. А также о том, что внешний образ создает не просто впечатление, а управляемое впечатление. И даже отметил, что женщины в нашей культуре имеют некоторое преимущество, имея возможность при помощи косметики создавать внешний образ под ситуацию, под необходимость, под конкретную задачу. И вместо долгой и трудной подачи себя при помощи манер и текста, делать это рисованием нужного узора утром на лице.
В противопоставление могу упомянуть падчерицу, бледнокожую голубоглазую блондинку со светлыми ресницами, которая не хочет их красить, потому что лень. И при приближении к ней лицо у нее начинает проявляться только на нескольких метрах расстояния. Неконтрастно, понимаете ли. Еще вспомню миловидную барышню с репликой «Чем же естественная красота хуже?» И другую, намазывающую макияж бездумно, «потому что».
Сейчас я открою тайну. Не стреляйте и не падайте. Макияж – это не для красоты.
Да.
А вот так.
Если вы, мадемуазель, станете мадам, то муж вас будет любить и растрепанной, и неодетой (особенно неодетой, да), и ненакрашенной… Да, конечно, привлечь жениха, что, возможно, станет мужем, проще яркими чертами. А выйдя замуж вы что, краситься перестанете?
Или вот, например, вспомните фильмы середины прошлого века. Какие у них там брови. И прически. Смотреть иногда бывает страшно. Понятия о красоте, знаете ли, специфичны для культуры.
Да, конечно, гулять ля худрой неприлично. Но и пристойная степень демонстративного ухода за шкуркой – тоже культурное понятие.
Где-то я писал, но не нашел. Когда я был студентом, а было это в советские времена, одна из лекций, которую нельзя было пропускать, потому что это была история партии (даже не спрашивайте), начиналась в 7:45. Понятно, что девушки приходили на нее, не имея на себе лица. А мне было интересно. Я садился на задний ряд, ко мне подсаживались студентки, а я их красил. Идея была в том, чтобы скрыть недостатки, подчеркнуть достоинства, и сделать это так, чтобы не было особенно заметно, что девушка накрашена. Советский вуз все-таки.
Тогда я вообще не думал об образе, скорее изучал возможности лица.
Пригодилось мне это существенно позже, когда я работал фотографом и фотографировал моделей. Там уже ситуация была другая: модель моделью, а у кадра должно быть настроение. А для настроения у модели должен быть образ. И я всматривался в лицо девушки, и придумывал, что на ней нарисовать, чтобы ее образ сделал настроение кадра. Ну, конечно, в сочетании с атрибутикой и сюжетом.
Немного не в тему, но это совершенно особенное занятие – вытаскивание из фактуры образа. Разные фотографы в одной и той же модели могут увидеть совершенно разные, до неузнаваемости, черты. Вплоть до того, что даже с одним макияжем, в том же свете, той же камерой, два фотографа сделают кадры настолько различающиеся по эмоциям, что оторопь берет. А если еще кадр любовно обработать...
В порядке экстремального развития могу вспомнить забавные видеоролики с женщинами, привлекательными весьма условно, на камеру наносящими многослойную косметику и на глазах превращающимися в очаровательных куколок.
Итак, на одном конце антитезы – пренебрежение «искусственной красотой», на другом – красота, искусственная до нереальности. А вот в середине…
Истина редко лежит на краю. Как раз в середине она обычно размещается. Вот, в порядке аналогии, мышцы. Можно быть хилым слабаком, можно быть ветчинно-бугристым культуристом, но и то и другое смысла в себе не несет. Смысл есть в том, чтобы быть достаточно сильным для удобного существования. Сила мышц – инструмент, применяемый по необходимости, и этот инструмент имеет смысл содержать в порядке и готовности, но не более. Отсутствие отвертки неудобно, а постоянная полировка той же отвертки бессмысленна.
Это я веду (и привел) к тому, что красота – инструмент, применяемый по необходимости. А поскольку красота снаружи, то и инструмент она специфический, для внешнего взаимодействия. Взаимодействия с людьми, которые не вы. И коль скоро инструмент, то не просто для взаимодействия, а для воздействия, влияния. На, как уже понятно, других людей. А для успешного воздействия нужна цель. Которая, как тоже уже понятно, не в том, чтобы сексуально привлечь какого-нибудь самца. Ну, как правило. А определяется сочетанием потребностей и возможностей.
Другая аналогия: речь – тоже инструмент. И я об этом тоже уже писал. И она тоже инструмент для воздействия, влияния на ближнего. И применяться тоже должна по необходимости и с пониманием, какой результат мы хотим иметь.
И вот тут мы берем этот вопрос и задаем его красящейся барышне или даме: зачем, собственно? С какой целью? Какой результат нам нужен? И получаем невнятные, умеренно осмысленные ответы: «Для красоты!», «Чтобы выглядеть!», «Так прилично!», «Мне так нравится!» и все такое. Об умении женщины отвечать не на поставленный вопрос, а на какой-то другой, который и сформулировать-то бывает затруднительно, я тоже уже писал. Вообще много всякого написал, да. Ответ же на поставленный вопрос я частично дал выше, прямо в первом абзаце, но...
А вот я вам цитату из братьев наших Стругацких, «Хищные вещи века». Речь там идет о посещении главным героем парикмахерского салона.
Я вылез из кресла. «А ведь неплохо… — бормотал мастер. — Просто очень неплохо». Я подошел к зеркалу, а он включил прожекторы, которые осветили меня со всех сторон, так что на лице совсем не осталось теней. В первый момент я не заметил в себе ничего особенного. Я как я. Потом я почувствовал, что это не совсем я. Что это гораздо лучше, чем я. Много лучше, чем я. Красивее, чем я. Добрее, чем я. Гораздо значительнее, чем я. И я ощутил стыд, словно умышленно выдавал себя за человека, которому в подметки не гожусь…
— Как вы это сделали? — спросил я вполголоса.
— Пустяки, — ответил мастер, как-то особенно улыбаясь. — Вы оказались довольно легким клиентом, хотя и основательно подзапущенным.
Я как Нарцисс стоял перед зеркалом и не мог отойти. Потом мне вдруг стало жутко. Мастер был волшебником, и волшебником недобрым, хотя сам, наверное, и не подозревал об этом. В зеркале, озаренная прожекторами, необычайно привлекательная и радующая глаз, отражалась ложь. Умная, красивая, значительная пустота. Нет, не пустота, конечно, я не был о себе такого уж низкого мнения, но контраст был слишком велик. Весь мой внутренний мир, все, что я так ценил в себе… Теперь его вообще могло бы не быть. Оно было больше не нужно.
Мастер Гаоэй выпустил наружу богатый внутренний мир «подзапущенного клиента». Клиент пользовался этим внутренним миром непрофессионально, стихийно, ставя взаимопонимание и взаимную же симпатию в зависимость (какая тавтологическая фонетика!) от доверительных бесед, от хороших манер, от кучи случайных факторов… И все это оказалось лишним, когда прямо на лбу под рукой мастера проявилась написанная крупными и понятными буквами характеристика.
Характеристика эта, между прочим, не обязана быть правдивой, несмотря на сетования персонажа. Это хорошо знают актеры, способные сыграть и героя, и злодея. И, разумеется (слушайте, слушайте!) гримеры, способные и героя, и злодея нарисовать на лице актера так, что еще до того, как он скажет первое слово, уже понятно, кого из двоих актер играет. В плохих, конечно, фильмах. В хороших так сразу не разобрать. Что, в общем, тоже умеренно жизненно, потому что в реальности личность неминуемо проявляется во внешности, иногда до уровня мастера Гаоэя. Скажем, порочность и гнусность мерзких рож нашего любимого российского начальства никакой косметикой не скроешь.
Но если ваша подлость не настолько вопиюща, чтобы дать вам возможность идти в большую политику, то, скорее всего, ваша внешность дает вам возможность подать себя разными образами. Не в той же степени, что у хорошего актера, и пусть даже не в той, что у плохого, и мастер Гаоэй все же персонаж фантастической книги, но в достаточной, чтобы облегчить себе управление конкретной ситуацией.
Вот она и цель желанная.
Косметика – инструмент для управления вселенной. Ну, пусть не всей, а только частью, но все же.
Я уже писал, черт возьми, что в женской красоте основное не анатомия лица и тела, а манеры и личность, проявляемая внешне. Но не писал о том, что красота – только один из факторов влияния на ситуацию. Пренебрежение косметикой как инструментом приводит к тому, что вы транслируете наружу не то, что вам требуется, а нечто случайное, а то и дурно влияющее на вашу вселенную.
Впервые я это обнаружил в школе. У нас был преподаватель математики. Имени я не запомнил, а прозвище у него было «Бобер». Он у нас слыл веселым балагуром, и на уроках, когда он говорил, по классу постоянно гуляли смешки. Однажды я то ли притомился, то ли не выспался, и положил голову на руки, закрыв глаза, но продолжая слушать учителя. И вдруг я обнаружил, что, если на него не смотреть, то он вовсе не особенно весел и практически не остроумен. Иногда хохмит, но качество и количество хохм никак не оправдывает ту веселую реакцию, которую выдает класс. Меня это поразило, я поднял голову и присмотрелся к лицу учителя. Меня постигло открытие: действительно, у него на лице вовсе не было веселой улыбки! Зато были ярко выраженные носогубные складки, которые, вкупе с формой рта, производили впечатление, будто он постоянно ухмыляется. Если от этого отвлечься, то остальное лицо было усталым и скучным.
Второй раз я этот феномен отметил во студенчестве. Я ехал куда-то на троллейбусе №5, на задней площадке, прижатый силой часа пик носом к окну, и в районе улицы Герцена услышал за спиной беседу, в которой участвовали два мужчины и одна женщина. Ничего примечательного в этой беседе не было, но случился момент, когда женщина пошутила. Вполне себе неплохо пошутила, но при этом сама первой стеснительно засмеялась, как будто сделала что-то неправильное, а ее собеседники ее едва поддержали, тоже как-то неуверенно. Я не выдержал, мощным усилием развернулся в их сторону и не пожалел: я увидел, что у этой женщины брови анатомически опускаются к переносице, что придает ей строгий, сердитый вид. Если наклонить голову так, чтобы козырек кепки закрывал от меня ее брови, то она выглядела вполне себе дружелюбно.
Эти два явления, объединившись в моей голове, спустя время привели меня к выводу, что люди бывают вынуждены идти на поводу ожиданий, рождающихся от того, какое выражение лица им свойственно от природы. И это случается гораздо чаще, чем можно подумать.
Вообразите себе: короткие брови, круглые глаза и мягкие губы. Такой человек выглядит наивным, ан нет — генетика. Но люди ждут от него этой наивности, берегут его, объясняют по три раза. И он, не видя иного к себе отношения, привыкает к этому. Теоретически он мог бы бороться с этим впечатлением. Практически такие усилия требовались бы постоянно, что, само собой, было бы более утомительным, нежели приспособиться к обремененному предубеждением общению.
Вспоминается читанная где-то история про сотрудника (тогда еще) милиции, который о своем лице говорил, что по утрам, когда бреется и смотрит в зеркало, самого тянет документы спросить. Впрочем, был у меня такой знакомый с жуткой, маньячески жестокой рожей. Компенсировал он это тем, что выработал очень мягкую, даже нежную манеру речи. Но пока не заговорит…
"Как выработать суровый взгляд"
Не всегда, конечно, все так фатально, далеко не всегда. И даже, наверное, не часто. Но в любом случае, если вы, например, в письме пишете не то, что хотите написать, а набор случайных слов, то это глупо как-то.
Собака приходит на почту дать телеграмму. Текст телеграммы: "Гав! Гав! Гав! Гав!"
Сотрудник почты говорит: "Вы знаете, за те же деньги вы можете дописать еще два раза "Гав!"
Собака, задумчиво: "Гав! Гав! Гав! Гав! Гав! Гав! ? Да нет, фигня какая-то получается..."
Итого, чтобы использовать инструмент, вам необходимо сформулировать цель. Цель – это ожидаемый результат. В книге «Хищные вещи века» мастер Гаоэй не поинтересовался у клиента, кем тому надо выглядеть, идет ли он на деловую встречу, или на свидание, или собирается тайно красться вдоль стены, выслеживая преступника. Он сделал главному герою универсальный инструмент, пригодный в большинстве случаев, понимая, что в его обычной жизни может случиться и первое, и второе (кстати, не угадал, там по сюжету было третье). Но в книге имелось в виду достаточно долговременное изменение, а косметика – это на один день, а то и на полдня (если, как положено, на ночь все смывать). Поэтому вполне возможно и даже разумно рассчитывать инструмент на конкретную обстановку и конкретную задачу.
Вспоминаю микросюжет в одном дамском коллективе:
Одна барышня жирно мажет перед зеркалом ресницы, вторая, видя это, удивленно спрашивает:
– Ты чего?
– Пойду к Никитичу отгул выпрашивать.
Да, под хлоп-хлоп ресницами отгул выпросить проще. И объясните мне, почему этим не пользоваться? У одной дамы, юриста, был конкретный макияж под судебные заседания. И специальные очки туда же. Да что там, каждая студентка знает, к какому преподавателю что надевать. Сам преподаватель, между прочим, может быть не в курсе.
Нет, ни с того, ни с сего вы не сможете сыграть произвольную роль. Нет, косметика – не волшебная палочка «Империо!» Косметика — помощник, без которого можно, но труднее.
Образ должен быть конгруэнтным, все его части должны соответствовать и друг другу и ситуации, и задаче.
Иду как-то по улице. Навстречу мне молодой человек, весь такой элегантный, в плаще на костюм, в начищенных ботинках, с модной прической… И вдруг на ходу зажимает ноздрю и блистательно смачно сморкается на два метра в сторону… И второй ноздрей…
Косметика – только часть образа, который, в свою очередь, только часть обстоятельств создаваемой вами вселенной, только один из факторов вашей жизни, но это отнюдь не повод о нем забывать, так как ее неадекватность может испортить ваш образ, разладить инструмент и погубить преследуемую цель.
Создание цельного образа – отдельная история. И образ отнюдь не обязан быть единственным.
В своей жизни мы выступаем в разных образах: ребенок, супруг, родитель, агрессор, жертва, начальник, подчиненный, проситель, клиент, продавец, и так далее. И это более, чем нормально: вообразите себе, что вместо роли подчиненного вы начали играть ребенка. Да вам скорую вызовут!
Поэтому развитие личности включает в себя способность к разнообразным социальным взаимодействиям, коммуникации в разных ролях.
Не стоит думать, что роль — это нечто "наносное", "внешнее", натянутая искусственная маска, и горделиво говорить, что "я — всегда один и тот же". Я уже намекнул, что это не повод для гордости, а признание в неумении себя вести. И поведение в норме — это вовсе не попытка изобразить себя не таким, какой есть, а уместное предъявление стороны личности, адекватной ситуации.
Личность многогранна, и у каждого из нас — множество "сторон", а лицо — только одно. И предъявлять приходится единовременно только одну сторону личности.
«Все наши роли»
Я предполагаю, в порядке формирования описываемой стороны вашей жизни в первую очередь вам следует понять, какие основные, самые важные, самые частые взаимодействия с людьми вам встречаются. Затем понять, какие из доступных вам сторон вашей личности уместно в этих случаях применять. После этого подумать, какой внешний образ лучше всего соответствует конкретной, востребованной в этом случае, стороне личности. Потом – как его создать, проявить.
Это не быстрая работа, люди иногда занимаются этим годами. Хотя с другой стороны, при достаточном понимании, что это такое вы делаете, может получиться куда быстрее. Особенно с помощью специалистов. Специалисты эти называются визажистами. Увы, как и в любой другой профессии, среди них встречаются и дилетанты, и мастера. Поэтому последним двум стадиям из предыдущего абзаца может (а может и должен) предшествовать поиск визажиста, который в состоянии подпереть ваши намерения своим профессионализмом.
Вполне нормально прийти к грамотному визажисту с запросом: «Мне надо на лице сделать миленькую Белоснежку» или «Мне надо выглядеть серьезным специалистом» или что-то такое. При этом вы хотите уметь сделать это и самостоятельно. Визажист вам что-то рисует, вы обсуждаете, исправляете, а когда приходите к окончательному согласию, вам все смывают, и красят заново, но только половину лица, при этом объясняя, что именно и как делается. А потом вы самостоятельно по образцу делаете вторую половину лица. Пока не запомните.
Поначалу вся эта процедура (рисование лица) может показаться очень сложной, и она может даже и действительно такой быть, но это как с кулинарией – первые опыты и трудны, и запутанны, но со временем некоторые маловажные стадии удается выкинуть, отработать простые приемы для других, и священнодействие превращается в рутинную и привычную операцию.
Мне тут на днях вдруг приспичило селедку под шубой. Собрал за минут двадцать (нет серьезно, если овощи не варить, а готовить в микроволновке в полиэтиленовом пакете), и в процессе вспоминал, как по молодости мы с друзьями стояли и спорили, в какой последовательности надо выкладывать слои, и как все не хотели чистить сваренную в мундире картошку, и как тупым ножом елозить по луковице, ежели не умеючи…
Специально засекал: грамотная женщина нанесла макияж с утра второпях за семь минут: основа, тон, тени, подводка, ресницы, помада, контур, румяна.
(Подумав) В заключение: знаете, даже если я в курсе, что лицо нарисовано, оно все равно работает. Проверял неоднократно на моделях. Выбрали образ, намалевали, и волшебным образом мое отношение к человеку меняется. Не то, чтобы я это не контролировал, но все равно.
Так что не пренебрегайте.
Тексты, которые я здесь цитировал, или намеревался процитировать, но поленился:
Комментарии
Нет комментариев.