• Книги и статьи » Мы и другие » Психолог о критике

Психолог о критике

Мои читатели знают, что я люблю начинать анализ какого-то психологического явления с обращения в глубь веков, к первобытному периоду. Это потому, что психология (не наука, а феномен) практически не успела измениться с тех времен, слишком уж молодо человечество, а разум усложняет и маскирует проявления простых механизмов, становящихся очевидными и понятными, если их от этой маскировки очистить.

Известно, что критика есть анализ и обсуждение каких-либо сторон человеческой деятельности. Обычно с негативным оттенком, что и понятно: если все в порядке, чего тут обсуждать? Когда все штатно, и говорить не о чем, и воспринимается тоже штатно, как само собой разумеющееся, по умолчанию. А вот если что-то пойдет не так, тут-то внимание и направится само собой на НОВОЕ обстоятельство, на изменения. Бежит вода из крана – и все правильно, так и должно быть. А не стало ее – вот и повод для обсуждения, для критики.

Поскольку критика существует только во взаимоотношениях, то понятно, что явление относится к социальным взаимодействиям. Не всегда обязательно взаимодействиям людей, критиковать можно и кота, и коня, и пса, и бывает, случается получить критику и с их стороны, но тем не менее.

Для полноты картины отметим, что положительная оценка, одобрение, тоже формально относится к критике.

Итак: некто А что-то сделал, и сделал не так, а некто Б его раскритиковал. И как же, если пользоваться привычным мне инструментом и задать привычный вопрос, эта критика выражалась в доречевую эпоху?

А физически.

Широко известна история об обезьянах в клетке с подвешенным бананом. Когда-то одну обезьяну посадили в эту клетку и, когда она полезла за бананом, окатили водой. Когда к ней подсадили вторую, первая смогла не пустить её к банану, хотя и не смогла объяснить, почему. Третьей они объясняли вдвоём. И так далее. Когда из клетки удалили первую обезьяну, то там остались только те, кого ни разу не обливали водой, но кто твердо знает, что банан – нельзя. Хотя неизвестно, почему.

Можете себе представить, какими средствами обеспечивалось закрепление понимания. Примерно теми же, какими в дрессуре обеспечивается выполнение команды «Фу!» или недопущение кота к попугаю. Жёсткими.

«Книга о тебе» – Об идиотах

А что делать? Говорить-то обезьяны не умеют, приходится изъясняться руками.

Котовладельцы, имеющие больше одного питомца, наверняка наблюдали проявления критики между котами. И, возможно, даже могут выделить характерный для критики жест: короткий удар лапой по голове. Подзатыльник. Примерно так же выражают критику и обезьяны. И даже люди, в тех сообществах, где контактная критика не считается зазорной.

Это четкий, недвусмысленный знак: «Ты что-то сделал не так». Классический. Родитель по отношению к ребенку, учитель по отношению к ученику, мастер по отношению к подмастерью – в старые времена не гнушались подкрепить вербальные сентенции архетипичным, пришедшим из древности, сигналом.

Становится понятной и социальная цель критического взаимодействия: нормирование поведения. В стае все должны вести себя стереотипно, этом обеспечивается ее консистентность. И отклонение от однородности должно вызывать желание его исправить со стороны традиционалистов или пострадавших. Вторая цель – препятствование ошибкам окружающих. Об этом я писал в статье «Почему люди ругаются и спорят в сети?»

А вот эмоционально подзатыльник запускается агрессией, производимой недовольством от ненормативного или неконструктивного поведения. Поэтому критика так часто бывает злобной. Хотя (и это важно) необязательно.

Обратите внимание: критика в этих, выглядящих естественными, примерах исходит от иерархически более авторитетной особи. Странно себе представить, что ребенок дает подзатыльник родителю, или ученик – учителю. Нормативность выстраивается сверху вниз, но не наоборот.

Поэтому критикующий автоматически, вместе с правом на критику, узурпирует более высокий статус, пусть и локально ситуационный.

Комплементарное критике чувство – вина и желание ошибку исправить. Ну, в стандартном варианте, если критикуемый критику принимает и с ней согласен. А если не принимает, и не согласен, то может выразить контркритику, то есть выдать ответную оплеуху. Так беседа переходит в драку. И у людей тоже.

Протест может (и даже должен) возникнуть, если высокий статус критикующего не очевиден для критикуемого, что опять-таки приводит к контркритике, а также к важной и естественной процедуре уточнения статусов. В интеллигентной среде локальный статус и право критиковать могут выясняться через свидетельства квалификации критика, однако в более общем случае достаточно расставить позиции внутристайной иерархии. Например, понять, кто начальник, а кто подчиненный. А в первобытном (и в животном) мире – кто сильнее и опытнее.

Жулики так разгорячились, что начали даже легонько отпихивать друг друга ладонями и наперебой вскрикивать: "А ты кто такой!" Такие действия предшествуют обычно генеральной драке, в которой противники бросают шапки на землю, призывают прохожих в свидетели и размазывают на своих щетинистых мордасах детские слезы.

ИиП «Золотой теленок»

И даже более того: стремление критиковать может оказаться чисто вторичным, направленным на утверждение и повышение своего статуса. Раз некто ругается, значит важная персона. У Гоголя этот мотив часто встречается.

Свои статьи я выкладываю в том числе на пикабу (есть такой вебдванольчик), где отсутствуют механизмы формирования своего окружения, поэтому у меня есть возможность наблюдать критику моих текстов в любых формах, в том числе и в примитивных, начиная от односложных копрометателей («Что-то мне не по душе, а что – сам не пойму, получай, автор, матюков») до изощренных приглашений к иерархическим поединкам («Я весь такой из себя умный, а ты дурак»). Случается и конструктивная критика, заставляющая меня чесать в затылке и с благодарностью исправлять текст на сайте (на самом ресурсе этот функционал ущербен). Но нечасто.

В примитивном случае достаточно, если более сильная и опытная особь принудит проштрафившегося к правильному, нормативному поведению. Но у нас, среди людей, особенно среди воспитанных, случай не примитивный.

Во-первых, подзатыльник – неприлично. И голые матюки – неприлично. И выяснение «А ты кто такой!» тоже, черт побери, неприлично.

А что остается?

Остается понятие «конструктивная критика».
Во-первых, она должна быть выражена корректно, вежливо. Во избежание драки.
Во-вторых, она должна быть направлена не на личность собеседника, а на объект – действие или его результат.
В-третьих, она должна быть конкретна, то есть указывать, что именно не нравится.
В-четвертых, она должна быть обоснована, то есть объяснять, почему именно это «что-то» не нравится.
В-пятых, она должна быть продуктивна, то есть предлагать, как, по мнению критикующего, можно сделать лучше, что именно следует исправить.

Удивительным образом конструктивность критики тоже оказывается нормативным, одобряемым в некоторых сообществах поведением, отклонения от которого не приветствуются. И ему даже кое-где учат. И отход от конструктивности наносит внутри этих сообществ удар по статусу критика, иногда непоправимый.

Если в беседе психологов один из участников начинает выпячивать свои заслуги или высказывать какие-то предположения о качествах личности второго, то на профессионализме этого участника приходится ставить крест. Потому что психологов как раз специально учат этого никогда в профессиональных обсуждениях не делать.

В порядке формирования и развития полемики, конфликта, конечно, можно, но это не профессиональный контекст. И если некто путает контексты, то это тоже фе, не поступать так тоже учат.

Кстати, о контексте. Мы логически пришли к обсуждению реакции на критику. Выше я обозначил две стандартные эмоциональные реакции «Я плохой» и «Сам дурак», но биологически заданный стандарт – не то, что пристало разумному, тем более интеллигентному человеку.

Итак, как же можно, и как следует реагировать на критику?

Прежде всего все же о контексте.

Если кто-то на вас ругается, пусть даже матюками, то, помимо естественного предположения, что что-то у человека не в порядке, что ему плохо, и он вываливает недовольство своим состоянием наружу, все равно можно предположить, что он заметил какую-то оплошность, но ему не хватает сосредоточения формализовать и вербализовать свое восприятие. Да, бывают, конечно, очевидные случаи, но если нет? Легко понять, что не так, если вы заметили, что наступили кому-то на ногу, а если не заметили?

Надо уточнять. Скажу иначе: можно уточнять, если мнение критика вас интересует. Я так поступаю не всегда. Скажем, на том же пикабу, если я вижу исключительно конфликтоген, то, по всей видимости, он принадлежит человеку неразвитому, поэтому выяснять, что ему не так, можно долго и безуспешно, и ну его. Но если высказана мысль, пусть даже и в грубой форме, то есть вероятность, что человек умен, хотя и плохо воспитан, и что имеет смысл поинтересоваться. Интересные собеседники изредка приключались от таких вариантов.

Напомню: чем конструктивнее критика, чем более она соответствует приведенным выше критериям конструктивности, тем выше воспринимаемый статус критика, и тем больше вероятности, что статус свидетельствует о квалификации, и что можно услышать что-то полезное, пригодное для совершенствования результата.

Поэтому, если мы предполагаем в собеседнике достаточно развитую личность, то можно попытаться привести его критику в конструктивную форму наводящими вопросами. Игнорировать нападки на вас лично, не вступая в спор, уточнять точку приложения критики, запрашивать аргументы, интересоваться путями исправления дефектов.

Увы, получается это не всегда. И только вам решать, сколько сил потратить на выделение мысли из текста собеседника.

Второе направление работы с критикой – работа над собой. Я уже дважды упомянул инстинктивные реакции на критику. Так вот: они вам не нужны. Вообще. Они хороши для регулирования общественных взаимодействий, и направлены на пользу (консистентность) популяции. Вам лично ни чувство вины, ни готовность вступать в драку в ответ на любую атаку ни к чему. Об этом писал в «Книге о тебе», в главе «Ассертивность».

Поэтому будет хорошо, если вы будете следить за своим эмоциональным состоянием, и при обнаружении этих инстинктивных проявлений их подавлять. Это непросто, и это отдельная тема. Поэтому, когда ваши силы закончатся, и вы будет готовы вспылить или заплакать, из диалога надо уходить. Со временем тренировка даст вам больше выдержки, инстинктивные реакции деактуализируются, и агрессивность критики перестанет вас нервировать. Только ПОСЛЕ ЭТОГО вы сможете позволить себе вступать в необременительную перепалку или нетягостным образом формулировать согласие с критикой: «Вот же я долболюб, оказывается!»

Не торопитесь, все постепенно.

В третью очередь вы может обратить внимание на то, как обсуждение выглядит со стороны, и как оно влияет на ваш статус в сообществе. Насколько оно выгодно для вашей репутации. И тут уже можно выбирать и решать, когда вам сыграть вежливую непоколебимость, когда принять полемику и загнать противника в угол остротами, а когда и проигнорировать. Важно в этом случае четко понимать, какую цель вы своим поведением преследуете. Все остальное оказывается несущественным, включая ваши эмоции.

В четвертую очередь, с учетом предыдущих пунктов, следует понимать, что контркритика – инструмент. Не надо применять его без надобности. Сначала цель, потом выбор правильного инструмента, и только потом действие.

Ну и в последнюю очередь следите за собой, насколько ваша критика является целесообразной, не поступаете ли вы животным образом, на уровне обезьяны: «Я тут увидел и не могу сдержаться, чтобы не высказаться». Инстинктивная деятельность на пользу обществу – это, конечно, мило и правильно, но пусть кто-нибудь другой. У вас своих дел хватит.

Вот, вроде бы и все, что я хотел сказать.